Придется вам, мой милый, жить с ведьмой

ИРОД: О, ты будешь танцевать без обуви. Это хорошо! Это хорошо! Твои ножки будут похожи на белых голубок. Они будут похожи на маленькие белые цветы, которые танцуют на деревьях... О нет! Она будет танцевать в крови! Здесь лужа крови. Она не должна танцевать в крови. Это была бы плохая
примета.
...
САЛОМЕЯ: Я готова, тетрарх.
(Саломея танцует танец семи покрывал.)
ИРОД: О! это прекрасно, прекрасно! Ты видишь, она станцевала для меня, твоя дочь. Подойди, Саломея, подойди, я дам тебе награду. О! я хорошо плачу танцовщицам. Я заплачу тебе по-царски. Я дам тебе все, что ты пожелаешь. Что ты хочешь получить? Говори.
САЛОМЕЯ (преклоняя колени): Я хочу, чтобы мне немедленно принесли на серебряном блюде...
ИРОД (смеясь): На серебряном блюде? да, конечно, на серебряном блюде! Она очаровательна, правда? Что ты хочешь получить на серебряном блюде, о прекрасная Саломея, прекраснейшая из всех девушек иудейских? Что же ты хочешь получить на серебряном блюде? Скажи. Что бы это ни было, ты это получишь. Мои богатства принадлежат тебе. Что ты просишь, Саломея?
САЛОМЕЯ (вставая): Голову Иоканаана.
...
(Огромная черная рука, рука палача, показывается из цистерны, держа на серебряном щите голову Иоканаана. Саломея берет ее в руки. Ирод закрывает лицо плащом. Иродиада улыбается и обмахивается веером. Назареяне падают на колени и начинают молиться.) А! ты не позволил мне поцеловать твои уста, Иоканаан. Что же? теперь я их поцелую. Я укушу их зубами, как кусают спелый плод. Да, я поцелую твои уста, Иоканаан. Так я сказала, правда? так я сказала. О, теперь я их поцелую... Но почему ты не смотришь на меня, Иоканаан? Твои глаза были так ужасны, так исполнены гнева и презрения, но они закрыты. Почему они закрыты? Открой глаза! Подними веки, Иоканаан. Почему ты не смотришь на меня? Или ты боишься меня, Иоканаан, что ты не смотришь на меня? А твой язык, он был словно красная змея, источающая яд, но теперь он неподвижен, он ничего не говорит, Иоканаан, эта багряная змея, которая плевала в меня ядом. Странно, не правда ли? Отчего эта змея больше не движется?.. Ты отказался от меня, Иоканаан. Ты отверг меня. Ты оскорблял меня, ты говорил со мною как с блудницей, как с распутницей, со мною, Саломеей, дочерью Иродиады, царевной Иудейской! Что же, Иоканаан, я еще жива, а ты, ты мертв, и твоя голова принадлежит мне. Я могу сделать с ней все, что захочу. Я могу бросить ее собакам земным и птицам небесным. Все, что оставят собаки, съедят птицы... О! Иоканаан, Иоканаан, ты был единственным, кого я любила. Все другие мне ненавистны. Но ты, ты был прекрасен! Твое тело было белым, как колонна из слоновой кости на серебряном подножии. Оно было садом, полным голубей и серебряных лилий. Оно было серебряной башней, украшенной щитами из слоновой кости. Не было ничего в мире такого белого, как твое тело. Не было ничего в мире такого черного, как твои волосы. Во всем мире не было ничего такого красного, как твои уста. Твой голос был кадильницей, источающей странные благовония, и когда я смотрела на тебя, я слышала странную музыку. О, почему ты не смотрел на меня, Иоканаан? Ты закрыл лицо словами и проклятьями. Ты надел на глаза повязку того, кто хочет видеть Бога. Да, ты видел Бога, Иоканаан, но меня, меня... ты никогда не видел. Если бы ты увидел меня, ты бы полюбил меня. Я - я увидела тебя, Иоканаан, и я полюбила тебя. О, как я любила тебя! Я еще люблю тебя, Иоканаан, я люблю только тебя... Я жажду твоей красоты. Я алчу твоего тела. И ни вино, ни плоды не утолят моего желания. Что мне делать, Иоканаан? Ни реки, ни моря не смогут погасить моей любви. Я была царевной, а ты презрел меня. Я была девушкой, а ты лишил меня девственности. Я была чиста, а ты влил огонь в мои жилы... О! Почему ты не смотрел на меня, Иоканаан? Если бы ты посмотрел на меня, ты бы полюбил меня. Я хорошо знаю, что ты бы полюбил меня, и что тайна любви больше, чем тайна смерти. Только любовь имеет значение.